Неутомимая охотница

— Она права!  — воскликнул лорд Бичем.  — Придется нанять второго лакея.

— И мне тоже,  — поддакнул Дуглас.

— Я слышала, что у преподобного Олдера необычайный нюх на деньги,  — сообщила Александра.

— На все, что приносит выгоду,  — поправил лорд Бичем.  — Хитрый и расчетливый человек. И лучший оратор из всех, кого я слышал. Мне он всегда нравился. Надеюсь, он не окажется подлецом.

— Видели бы вы, джентльмены, как он флиртует с дамами! Тут его никому не превзойти! Боюсь признаться, но как-то он пожирал глазами даже меня.

— При нашей предпоследней встрече,  — вспомнил лорд Бичем,  — он сказал, что собирается жениться, уйти на покой и заниматься племенной фермой жены в Уэссексс. Утверждал, что мечтает разводить породистых коней.

— Старый развратник! Нет, я не про жеребцов, Хизерингтон. Но как он смел пожирать глазами грудь моей жены? !

— На ком он собирается жениться, Спенсер?

— На леди Чомли.

— Прелестная женщина,  — заметила Александра, отчего-то нахмурившись.

— В чем дело?  — осведомился муж.

— Говорят, что Лайлек практикует весьма необычные способы наслаждений.

— Какого дьявола? Что все это значит?  — возмутился муж.  — Ты скрываешь от меня восхитительно-новые извращенные удовольствия?

Александра вновь залилась краской и прижала ладони к горящим щекам.

— Мне, право, не хочется затрагивать эту тему сейчас, Дуглас. Позвольте, Спенсер, я расскажу вам о близнецах.

Выслушав панегирик двум самым умным, самым красивым, самым добрым детям во всей Англии, лорд Бичем заметил:

— Будь я другим человеком, возможно, тоже захотел бы иметь близнецов. Чтобы на каждом колене сидело по ребенку.

Шербруки уставились на него.

— И что бы вы сделали, если бы они оглушительно вопили в два голоса?  — поинтересовался Дуглас.

— А что делаете вы?

— Везу их кататься верхом.

Лорд Бичем ничего не ответил, удивляясь, что побудило его сказать такое. Но это не важно. И будет не важно еще лет десять. Сорок пять — достаточно хороши и возраст, чтобы стать отцом.

Британский музей, огромный и неприветливый, был очень плохо освещен. Шаги вошедших отдавались от каменных ступеней зловещим эхом, и было очень сыро.

— В задних комнатах немного лучше,  — утешил лорд Бичем.  — Там зажжены камины и свечи. А в той каморке, где мы с преподобным Матерсом встречаемся, довольно уютно.

— Не мешало бы прорезать еще несколько окон,  — посоветовала Александра,  — и повесить шторы потолще.

— Здесь бывают только самые серьезные джентльмены,  — объяснил Дуглас, кивая швейцару.  — Их интересуют исключительно научные изыски. Покажи им теплые шторы — и они, возможно, замерзнут.

Они прошли через просторные, совершенно пустые помещения, время от времени останавливаясь и разглядывая особо любопытные экспонаты, но мрак и промозглый холод подгоняли их вперед. По пути они встретили не больше дюжины человек. Некоторые склонились над манускриптами. Остальные, собравшись по двое — по трое, тихо беседовали.

Лорд Бичем подошел к закрытой двери и постучал, но, не дождавшись ответа, повернул ручку и вошел. В лицо ударил теплый спертый воздух. В камине горело яркое пламя, отбрасывая на потолок причудливые тени.

— Преподобный Матерс!

Молчание.

Супруги Шербрук переступили порог. У стены стоял длинный стол, на котором были расставлены канделябры. Повсюду горы книг, аккуратно сложенных в стопки и валяющихся в хаотическом беспорядке. Какой-то древний том, весь покрытый пылью, лежал в сторонке.

— О Господи!  — ахнула Александра, отступая. На дальнем конце скамьи, в тени, сидел преподобный Матерс, согнувшись над огромной, переплетенной в ярко-красный пергамен [9] книгой. Но он не читал и не писал, хотя в правой руке до сих пор сжимал остро заточенное перо.